Эх, живем мы, народ, мечтами,
О честности, Смотрим на мир удивленно глазами,
Сокрушаясь:

Будто все, что сейчас мы имеем,
Вдруг покажется нам маловатым,
Будто завтра опять не успеем
На раздачу мы сладкой ваты.

Но заслуженный даже тот бублик,
От которого дырка одна И пусты колонки газетных рубрик,
Где тебя в звездах

То, чего мы не дополучили,
Невозможно в мозгах представить,
Почему?
Его самого –

Справедливость есть, я же знаю!
Справедливость существует на свете:
Никто не родился,
Но справедливо,
9.7.2010.

Не люблю, не люблю вас,
Нацепили себе вы их ранее.

Комбинации слов
Из пяти да из трех букв пожалуй-
Алкоголь для вас зло-

Не.
Катитесь такие к лешему,
Знаю что для вас лучшее-

Особенно мерзкие тетки-
А мы, блять, живые все-таки

Знаю–знаю про маски
Ваши ненормальные!
Ведь под ними
И Вам хочется порой

Все культурные,
Пока пьяные немного не стали-
Чем вы лучше недоинтеллигента-

Не люблю,
Не люблю вас, маски.
И,
говоря прямо:
Вы той же самой окраски

9.7.2010.

Каждый строит свой гроб по гвоздю и по щепке
Собирает кончину свою из всего,
Проводя каждый день в незатейливой лепке
Формы нужной своей, чтобы влезла в него.

Нет - не жаль, что прокурены или пропиты
Пара лет этой жизни-все мелочь они
Мы другими людьми незаметно убиты
Даже теми, с которыми рядом не шли.

Те, которых мы больше всего ненавидим,
Нам несут и несут гвозди, доски и ткань,
Собирают, монтируют, знают, предвидят
Когда будет последняя наша печаль.

Всех, входящих в ночные баталии мыслей,
Всех, входящих в бессонный и замкнутый круг,
Ненавидим, и платим за это, исчислив
Нашу жизнь в материалах, где молота стук.

Мы и сами зарыли бы их - но не можем,
Ненавидим их тихо в душе у себя.
Они даже не знают: смерть их нам дороже,
Чем такая вот жизнь наша пусть и своя.

Каждый день мы вот так убиваемся сами,
Но не с нас началось, что мы делаем гроб.
Мы лишь жертвы того, что чужими делами
Занялись, не сказав себе вовремя "стоп".

Завела нас судьба, указавши погибель,
Смерть понятно с чего. Все от них - это факт.
Забивайте же! В смерти своей хоть повинен,
Но в строительстве гроба, пожалуй, никак.

9.7.2010

И мир как будто умер с приходом желтизны
Осеннего дыханья увядшей красоты.
Бессмыслица в осенних, пускай и светлых днях.
Обман все заблужденье. Мы тонем-терпим крах.

Покрылись пылью струны
И песни не слышны
Лишь слышен шум безумный
Сквозь листопад души.

На улицах в нарядах
Бредут обречены-
Тела без лиц и взглядов
К дыханию зимы.

Устало смотрит солнце
Сквозь дыры в облаках,
И лишь тоска смеется,
Мы тонем, терпим крах.

16.3.09.

Привет незнакомый город
У тебя тоже черное небо.
Нахохлив рубашки ворот,
Пройдет незнакомец слева.

Пройдет справа милая дама
Но милая только с виду.
Узная о ней все до грамма,
Останется только обида.

Увы несчастливые лица-
Присущи и этому месту.
Здесь тоже ведь не поселиться
Здесь в черном ходят невесты.

6.7.2010

Наступает час и для него,
Кто мог жить еще больше, но вряд ли,
Для него это прежде всего –
Дальше путь его просто невнятный.

Оглянулся назад он в следы,
Посмотря, он своим тихим взором
Руки, ноги – увы не сильны
Шаг вперед. Впереди уж ждал ворон.

Он не мог все забыть, но забыл
Он внутри где-то знал, был не прав он
Говорили ему – не зря жил
Только слышал он это сквозь саван.

Смерть – но жив – вот что не понимал
Говорят, а не слышишь – зачем же?
Умер. Даже такого не ждал
Оправдало утро надежды.

28.09.09.

Забудешь ты, как кто-то должно
Исполнил в силу своей воли,
Прикрывшись своей маской ложной,
Сценарий твоей главной роли?

Ты, думая о незабытом,
Стал отрицательным героем,
В спектакле где лежишь убитым-
Труп на ночном кровавом поле.

Роль тяжела - другим начата-
Ее начало не с тобою-
Была твоя. За вора плата -
Теперь доигрывать чужое.

P.S.
Убьют тебя, подумать тошно,
Напричиняв душевной боли,
Воспоминания о прошлом
В стакане вместе с алкоголем.
28.06.2010

Наступаем все в те же лужи-
Глубоко окунаясь по уши,
А тропинка становится уже
И мы в следующей, совсем тонуще.

Те же грабли весь день мы двигаем.
Не лежат они даже в покое.
Вот опять они снова засигали,
Оказались пред нашим лбом стоя

Не напиться своими ошибками.
Повторяя их снова и снова,
Часа нет, чтобы даже урывками.
Обрести мастерства иного
6.7.2010.

Но все же пахнет смертью.
Да, очень странный запах.
Избыточно завертит
Мгла жизнью в черных лапах.

Неистовы метанья
Теней на черных стенах.
Колышутся в сознаньи
Они в багровых венах.

Нет. За другим стучаться –
Во мгле все двери черны.
Не надо возвращаться,
Идите! На все стороны…
4.01.2008

И сидя на кухне всю ночь,
Рисуя загадочно знаки,
Рассудком пытаешься смочь
Увидеть ответы во мраке.

С неправильным компасом плыл
Корабль до бухты искомой,
Наверное, так я и жил:
Не знающи, брел снова, снова.

Не встретить себя просто так,
Хоть целые дни ты с собою –
И хочешь найти тайный знак
Сквозь мысли ночные порою.

1.12.2008.

........
Видимо полюсы так же вдали
Противоположны друг другу.
Тоска, когда в разных концах мы земли,
Но вдруг дверь откроется, войдешь без стука.

Я обернусь и скажу, прошепчу
То, что рифму стихи потеряли.
Она скажет: «Не знаю, чего я хочу.
Вот я пришла – увы, мы пропали».

Нет, не стало мест, уж где укрыться.
Нет укромных уголков, берлог,
Где бы можно было отучиться
От ночных метаний через мозг.

Нет ведь больше, нет ведь больше в жизни
Тех минут и мест, к которым шел
Там и сям бредут как тени мысли
Следуют в ночи иль черным днем

Сделав шаг последний, встал в трясину.
Подступает, душит, силы нет.
Грузом падает бревно еще на спину,
Утопив в грязи. И все пропал и след.

Черный глаз. Всевидящее око.
Чернотою ночь стучится в окна.
С улицы фонарь, бледнея,
Видит, как моя душа истлеет.

Многих видел тот фонарь прохожих
Друг на друга вовсе не похожих,
Но меня в окне, однажды он заметив,
Жизнь хотел мне показать при свете.

Видел много образов я прежних,
Видел привидений, чертей, леших,
А потом фонарь погас совсем внезапно
И в меня тогда вцепилась нечисть жадно.

И я понял, что спасеньем не вернуться
К прежним видам ночи, что несутся,
Принося кому-то впечатленья,
Но, а мне же, лишь души истленье.

И, видимо, напившись снова под стук колес,
Я ехал весною под занавес марта
Туда, куда вез меня мой паровоз.

Опять в тот же город, где не высохли лужи
От снега, растаявшего только вот.
Был пьян. Полка верхняя. Знал, я там нужен.
И поезд мчал ночью по рельсам вперед.

Порой, открывая глаза, я мог думать,
Что где-то стоим и не едем, хотя
Быть может, все снилось – вагона сумрак
Сквозь окна опять ветер дует, свистя.

Приеду. Я снова приеду обратно,
Откуда недавно лишь я уезжал.
Любви мне не встретить там да ну и ладно,
Увидеть бы снова любимый вокзал.

И, видимо, напившись снова под стук колес,
Я ехал, не думая больше,
О том, как сквозь путь этот полз.

Запылились бывшие дороги
К тем местам, где прожило добро.
Видно злость вступила людям в ноги –
И несут туда, где только зло.

Со стеклянным взглядом пешеходы
Молча поворот к добру пройдут,
Не до этого – ведь жизнь у них, заботы,
Не того теперь они от жизни ждут.

На том самом тихом повороте,
Где порос к добру бурьяном путь,
Сел старик – прошло людей пол сотни,
А он зазывал кого-нибудь.

Звал к добру пройти за ним он хрипло.
Голос старческий не в силу был кричать,
Но не смог – печаль его застигла,
И никто добра не шел искать.

Протянувши руку, старец молвил
Пешеходу, что последним шел,
Но не смог опять закончить слова,
Был вопрос: «Ты что, с ума сошел?»

«Что ж – не надо, так дорогой злости
Продолжай идти»,- сказал старик.
Обернулся пешеход и тростью
Старца ткнул, чтоб тот к земле приник.

«Слушай, Бог, опять одел одежды?
Хочешь увести моих людей?
Ну, зачем? Не будет так, как прежде.
Моя ночь сменила бывший день».

Скинул тогда Бог одежды старца,
Взгляд свой устремил на Сатану,
И сказал: «Иди. Мне здесь остаться -
Чью-то душу привести к добру».

Я ей говорил, только губы молчали
Морозом и зноем и грустью с печалью.
Пустые глаза глубиною сражали,
Она так жила, ее не замечали.

Сказал, обернувшись, я, в пол-оборота,
Рукой, указав на златые ворота.
Она не услышала, просто устала
Советы все слушать, и дальше сказала:

«Мне жалость твоя и любовь так неважны.
Не встретимся больше мы в жизни однажды.
Ступай и назад не смотри, как я скроюсь.
Вон там за вратами я златом умоюсь».

Ступал очень долго назад я, не глядя.
А ветер трепал седины моей пряди.
Я шел, проклиная, что жил я полвека,
Не встретив ни зверя, ни человека.

Здешние места, где в полудрёме,
Бродят стадом черти в сапогах,
Где томятся волки, и в истоме
Ждут, что закричу я всем в сердцах

Про безумье, пеплом опаленный,
И про серный камень на груди,
Заждались с тех пор, как был рожденный
И кричат: постой, не уходи.

Медленной, зыбучею трясиной
Окруженный каждый шаг вперед
Путь уже не кажется мен длинный
Пройдет день, чтобы начать полет.

Жилы мои больше не упруги,
Глаз притуплен серой пеленой,
Поднимаюсь, только мои руки
Опустились вниз перед скалой

Прохожу здесь улицы, проспекты,
Оббиваю стопы об асфальт,
За спиною безразличный некто –
То ли тень моя надела шаль.

Снова дрожащими пальцами
Холод стекла ощутил.
Капли корявыми вальсами
В рюмке вина заключил.

Выпита жизнь до безумия,
Смысла в ней больше не ждать,
Только в одном правосудие –
Выпить, упасть на кровать.

Черные дни, пропадающе,
В дымном тумане висят.
Я обернулся и знающе
Строил на них пьяный взгляд.

В пропасть летел неминуемо,
Был отказаться готов
От всех мечтаний, волнуемых
Вспышками из своих снов.

Она мой яд неупиенный,
Она тот взгляд, что в тлен меня
Поверг, и вот уже я пленный,
Не зная себя среди дня.
Она, она, она воскресла,
Она моя одна из тех,
Кого любил, кого без смысла
Я выбирал одной из всех.
Не смеешь, не откажешь больше
Иначе мне не продолжать,
Зудели шрамы в сердце дольше,
Чем я живу, чем я мог ждать.
Глаза, зрачки увидеть, жажду,
В пылу всей страсти чувств её…
Я приближал, как мог однажды,
То самое, что есть мне всё.
Да! Женщина-скала на встречу
Мне сдвинулась в порыве чувств,
Я стронул её, словно вечность
Услышав «да» из её уст.

И тяжко мне каждую ночь
Закапывать снова гробы,
И рваться на поезде прочь
Впотьмах из чужой стороны

Мне видеть земли чернозем,
Что падает звуком глухим
На крышку гробов, каждый сон –
Нет сил, абсолютно нет сил.

Тот звук, когда падает грунт
На крышку от гроба чьего,
Мне эхом ветра всё несут
Забыть не дают мне его

Мне поезда ход не забыть,
Я рвусь не него каждый сон,
Боюсь опоздать, не прибыть,
Мне хоть бы в последний вагон

Всю ночь, только веки сомкнув –
В пути, в поездах, на ветрах.
Засну, но лишь только уснув,
Я буду на похоронах.

Эх отвык я совсем от прелестей
И совсем я занят не тем –
Не видать красоты, не надеюсь я,
Что придет мне иначе удел.

Нет вокруг больше форм изысканных,
Нет изгибов, мерцания глаз,
А на стенах взглядом истисканный,
Только старый истертый палас

Нет совсем красоты, нет чего-то мне,
Что смогло бы обратно вернуть
Времена, когда было мне хлопотно
Начинать с красотою свой путь

Если я вдруг рисую чернилами,
А потом посмотрю, разорву
Все картинки свои – да, не милы мне –
В них чего-то найти не могу

Не могу я придумать, сказать себе,
Что сейчас бы изящным пришлось
С утра до ночи я пропадаю в дне
Серый мир – и в нем все порвалось

Женских лиц, женских ног пусть не меряно,
Но не вижу черты я одной –
Той, что в памяти будто потеряно,
Но которую, звал красотой.

И так пусто – в тепле, но в подвале я,
Вверх не хочется взгляд поднимать.
И уже ни одна вакханалия
Не встряхнет, так чтоб смог я встать.

Водка, пара бутербродов и потом уже без сил...
Добредет ли мозг до утра
Если мне кошмар один?

Побоишься даже смерти, испугаешься чертей
Будто в саване из мыслей
Ты завернут как злодей.

И не ломит мне колени, только отказал сустав
Ручка падает от лени
Силы нету,
Я – изгнав
Самые родные мысли: мысль о городе, любви –
Я как тень –
Я здесь повиснув –
В черном балахоне вепрь.

Вместо бы чернил мне крови,
Что еще не всю допил
А допил бы не писалось –
Я б, скитаясь, волком выл.

Нет не говорит рассудок - что читаешь,
Голова давно скатилась

Полуобморок как счастье –
Только что осознаю
Что без мозга где-то в мраке
Черные стихи пишу.

И со стен не смотрят духи –
Собрались все в кулаке
Пишут снова – шепчут глухо –
Говорят идти мне с кем.

В голове снова злость
На погосте трава
Руки тянутся, только крест дальше.

Отодвинут он вдаль
Я тянусь и едва
Могу видеть любовь я в фальши.

Он подходит и трость
Между пальцев моих
В грязь вонзается и я без чувства

Не могу я смотреть,
Если взгляд кину вверх -
Окажусь я на грани безумства.

Нету смеха. Но чувствую черную мглу.
Она сзади и ближе и ближе,
От нее каждый день в лихорадке бегу
Только нет мне пристанища – тише!

Пусть не слышат, где я
И пусть думают - сдох,
Пожирает меня чужой город

Я устал от всего – от путей и дорог
Нет меня!
Хоть совсем еще молод.

Опустелая квартира –
меньше здесь жильцом одним
Будто нет вдруг части мира –
где счастливым, молодым
можно снова становиться,
Где от радости бежать
Лишь вперед и не разбиться,
А разбиться – затем встать.

Брел в квартиру пьяный с горя,
Брел, не веря в то, что есть
Пред подъездом еле
Попытался я присесть.

Вынул снова сигареты,
Стал садиться – рухнул ниц –
Руки врозь – июльский ветер
Разметал как крылья птиц.

Постарел навеки город,
Город мой – лишь один.
Ты останешься мне дорог
Я готов быть до седин
Твоим сыном, внуком,
Но оставьте лишь одно –
Чтобы с каждым сердца стуком
Здесь не гибло ничего.

Я лежал. В глаза смотрела
Мне давнишняя любовь
Думал, что она истлела
Только встретилась мне вновь.
Горе встретилось с любовью,
В один час – и всё во мне
Сердце исходило кровью,
Я не видел их сто лет.

Больше невмоготу мне стало –
Бежать из собственной шкуры мало
Куда еще дальше?
В бордель к проституткам?
К чертям собачьим бы лучше –
Чем горевать сутками.

Я гляжу на мир не своими глазами
Это кто-то другой во мне – я растаял.
Был не то, чем стал я сегодня.
Грязь одна лишь в душе и только.

Выплываю и снова я по уши в гвалте
От шумов пожирающих жизнь мою в такте –
Получеловек, снизошедший с небес,
Вселился в меня, и я стал бес.
Беспросветный, безжалостный
Бес не щадящий
ничего, что хорошего было в себе
И смотрю я на всё –
Бездушевно, сквозяще;
Голову высунув из-под всех бед.

Липа, зацветшая долгой любовью,
Жизнью пропахшая, да и душою.
Все пронесется в печалях однажды
И перевспомнится трижды и дважды.

Но, блядь, мне больше остопизженному
Ебаный покой обездвиженный
И наверно мне уже на хуй не надо
То, что ценят – в пизду всё – ладно.

Чертовы воспоминанья –
Отчаянье долгое полями прошагало,
Смотри, зрачки щелкают цепью чугунною.

А я мозгом прединсультным
Смотрю с охуенным укором
На все это блядство,
И на то, что мне сволочи подсунули.

Нет, бля, я вам не профиль из ПВХ
Я сковородон остонакрученный!
А вы тут, хуй с вами,
Я не нахал, но путь ваш ни хуя не благополучный.

Город неспавший сквозь ночи,
Видевший счастья закат
Был он один тем из прочих,
Что был когда-то богат.

Меньше любви, меньше жизни.
Молодость вся изошла
Нет больше радости в мысли
В городе старость и мгла.

На осыпавшихся стенах
Старых сараев, домов
Виделась только лишь тема
В прошлом забытых гласов.

Город, в котором старухи,
Чушь говорят в коробы,
Тут теперь стали все глухи,
Скоро здесь будут гробы.